Родиться в Вифлееме [СИ] - Дмитрий Виконтов

Джеймс тяжело дышал, про себя шепча: «Я спокоен, я совершенно спокоен…», параллельно выполняя парочку мысленных упражнений для восстановления самоконтроля, как их учили в Академии. Вскоре Джеймс почувствовал, что сможет, пожалуй, рискнуть подняться на ноги.

— Ты себя нормально чувствуешь?

— Не очень, Кусака, — Джеймс отстраненно наблюдал, как визор гасит одно за другим тревожные сообщения: практически все современные модели отслеживали психическое состояние хозяев. — Я раньше… никогда…

Стефан снова хлопнул его по плечу.

— Верю. И, тем не менее, это ничего не меняет, — он кивнул себе за спину. — Иди, посмотри на него.

Джеймс вздрогнул.

— Зачем?!

— Когда посмотришь — поймешь. Иди, Тигр! — резко приказал Стефан. — Мы не можем тут до бесконечности болтаться.

Идти не хотелось. Очень не хотелось, но Джеймс понял, что пока он не сделает, что от него хочет Стефан, никуда они не пойдут. Медленно, настороженно глядя на все четче видимый в свете фонарей шлема труп на камнях, он подошел и, задержав дыхание, посмотрел вниз.

Человек лежал на спине, потому Джеймсу прекрасно была видна дыры на животе и в груди, размером со сжатый кулак: на полной мощности да с такого расстояния «шип» шутя пробивал бронекостюм, — что говорить о простом сьютере. Джеймс бросил всего один взгляд на валявшуюся рядом с телом серо-черный рейкер с зализанными формами, немного отличавшуюся по конструкции от его «Иволги» — память услужливо подсказала название: «Вихрь», — вспомнил ударившие в стену центрального комплекса плазмоиды, нервно сглотнул и перевел взгляд на шлем мертвеца.

Убитому было едва ли больше лет, чем самому Джеймсу. Круглое, пухлое лицо, с тоненькими усиками, завивающимися вверх, толстые губы, коротко подстриженные светлые волосы, квадратный, точно обрубленный подбородок. Но главным было не это: страшный, звериный оскал, застывший на белом, без единой кровинки лице, словно затылок сдавила огромная рука, стянувшая кожу. И еще были сузившиеся, почти превратившиеся в точку зрачки, окруженные какой-то мутноватой радужной оболочкой. В этих остановившихся, пустых глазах Джеймс почувствовал отражение того же звериного ужаса, безумия, ставшего посмертной маской несчастному.

Рядом с Джеймсом встал Стефан. В свою очередь посмотрел на мертвеца.

— С меня хреновый психолог, но я бы сказал, что он полностью рехнулся. Сбрендил, когда тут произошла катастрофа. Так что, если тебе будет легче, считай, что стрелял ты не в человека, а в дикого зверя. И учти, — назидательно сказал Стефан, — тебя бы он пристрелил, не моргнув и глазом. Или ты предпочел бы лежать на его месте, с дырой в груди?

— Нет, Кусака, — тихо сказал Джеймс. — Он действительно сошел с ума. Хотел бы я знать, кто он такой…

Стефан наклонился, совершенно спокойно отрывая нагрудную пластину, где обычно было имя и должность или звание. Джеймса передернуло, глядя на это.

— Так, что тут… — Стефан поднес пластину поближе, поворачивая в свете фонарей. — Инженер, имя — Томас, фамилия… фамилия…

— Что с фамилией?

— Не могу прочесть, — с досадой бросил Стефан. — Кровь присохла. Какой-то Гардил… Гардин… Что-то в таком роде. Ладно, сама пластина цела — разберутся.

Он наклонился, вложил пластину в руку мертвецу. Потом посмотрел на Джеймса.

— Теперь как, легче?

Прикрыв глаза, вслушиваясь в себя, Джеймс почувствовал, что напряжение, скрутившее в тугой узел нервы, когда его выстрелы нашли цель, исчезло. Прекратилась дрожь, окончательно успокоилось дыхание. В этот момент он снова казался себе крайне уставшим и безразличным ко всему, что тут произошло или могло произойти. Взглянул на «Иволгу», недовольно поморщился, перезарядил оружие и вместо ответа кивнул. Стефан в последний раз похлопал его по плечу, поворачиваясь к командному центру.

— Вот и молодец. Я так понимаю, осталось только посмотреть, что там внутри? — риторически пробормотал под нос Стефан. — Ну ладно, на это нам времени не потребуется много…

Он подошел к двери шлюза. Откинув панель, он надавил на шестиугольную пластину. Ничего не произошло.

Стефан недовольно буркнул что-то, снял с пояса пакет с инструментами. Около трех минут ушло, чтобы откинуть крышку панели: фонари высветили идущие рядом толстые жгуты проводов.

— У тебя четыре обоймы или две? — не оборачиваясь, спросил Стефан.

— Теперь — две.

— Хорошо. Доставай четвертую. Знаешь, как отсоединить энергоблок?

С этим заданием Джеймс справился быстро: здесь ничего сложного не было. С помощью собственного набора инструментов он в два счета разобрал обойму, аккуратно снял предохранитель и протянул Стефану энергоблок. В ответ получил такую же обойму и краткий приказ: «разбери».

Пока Джеймс возился с обоймой, Стефан тщательно изучал схему, поминутно сверяясь с данными визора. Энергоблок он закрепил его на панели пенкой для монтажных работ в вакууме, и принялся соединять провода с контактами. Повторно надавил на пластину. Зажглись три красных огонька в ряд.

— Что за… — закончить он не успел: дверь плавно вдавилась внутрь и отошла в сторону.

Джеймс вопросительно посмотрел на Стефана. Тот пожал плечами:

— Перепутал провода. Ладно, давай посмотрим, что тут…

За дверью оказалась шлюзовая камера: небольшое, овальной формы вытянутое помещение со скудной обстановкой: пару прикрученных к полу скамеек, пульт управления, закрытые ящики в углу. Стефан подошел ко второй двери отсека. Кратко изучив ее, он взглянул на стоящего у входа Джеймса.

— Давай второй энергоблок. И не забудь закрыть дверь за собой, — добавил он, когда Джеймс переступил порог. Получив батарею, он точно так же подсоединил ее к панели внутренней двери шлюза. Закончив с проводами, он схватился одной рукой за протянутый по периметру помещения прочный поручень, а другую занес над кнопкой. — Хватайся и держись крепче: толкнет сильно, может и об стенку размазать.

Джеймс послушно схватился за поручень. В шлюзе атмосферы не было, а в куполе она должна была быть под обычным давлением. Если открыть дверь, то масса воздуха рванется в пустое пространство… но, вместо ожидаемого свиста воздуха и толчка, услышал лишь проклятия Стефана.

— В чем дел… — он уставился на распахнутый проем. Стефан смотрел тусклым взглядом на него.

— Час от часу не легче, — процедил он сквозь зубы. Отрегулировал фонари на максимальную яркость, и нервно шагнул внутрь. Они прошли через хранилище сьютеров: широкую, длинную комнату с узкими шкафчиками вдоль стен, выход из которой вел их к кольцевому коридору, опоясывающему здание. — Купол разгерметизирован. Неужели никто не спасся? — вслух подумал и вдруг резко встал; шедший следом Джеймс едва не ткнулся стеклом шлема в спину капитана. Полный плохих предчувствий он обошел его… и замер, чувствуя, как стынет кровь в жилах: впереди, насколько хватало глаз, весь коридор был завален телами. Женщины, мужчины, дети — смерть уровняла всех, воплощая свое мрачное представление о демократии и равенстве.

Джеймс посмотрел в остекленевшие, покрытые пленкой инея глаза привалившейся к стене неподалеку от него женщины и подумал, что она, наверно, была красива в жизни: длинные светлые волосы, тонкие черты лица. Но сейчас это лицо, покрытое пленкой изморози, искаженное дикой гримасой, посиневшее, с вывалившимся языком и глазами, выскочившими из глазниц, вряд ли могло привлечь кого-то. Над собой, на вытянутых руках она держала труп девчушки лет восьми, покрытый инеем и тоненькой корочкой льда — одного взгляда на нее хватило Джеймсу, чтобы поспешно бросился прочь из здания, словно его стены могли рухнуть на него и погрести в братской могиле с несчастными поселенцами. Сейчас он не мог даже думать про это место, ибо каждая мысль вызывала в воображении ужасную картину: сотни людей бегут по узкому тоннелю в полной темноте, где-то в глубине здания слышен противный свист выходящего воздуха. Становится все труднее дышать, рот судорожно ловит остатки кислорода, но не находит его, легкие рвутся на куски от напряжения, в голове разливается свербящий огонь, а затем…

Застонав, Джеймс обхватил голову руками и рухнул на колени.

В таком положении его и нашел Стефан, вышедший через двадцать минут из командного центра. Казалось, все это не произвело на него особого впечатления, но Джеймс заметил в глазах Стефана отражение собственной боли и ужаса.

— Им уже не помочь. Из здания не выбрался никто, а этот… сумасшедший, очевидно, был снаружи в момент взрыва, — он посмотрел на бездонное, звездное небо. — Нам надо возвращаться: скоро уже закончиться кислород в баллонах, да и делать нам больше здесь нечего. Пошли, Джеймс, — на этот раз он назвал его по имени.

Тяжело поднявшись, юноша посмотрел на здание, затем на Стефана.